Эдуард Кондратов - Без права на покой [Рассказы о милиции]
Он стоял спокойно, не изъявляя ни малейшего желания броситься на помощь товарищу. Девушка растерянно смотрела на него.
— Вы что ж, так и будете стоять? — тихо спросила она.
— Ага! Мне приказано вас развлекать, — как можно беззаботнее ответил Геннадий.
— Тогда я пойду! — Она рванулась к Саше, но Геннадий схватил ее за руку:
— Стоп! Это нечестно. Вы нарушите нормальное соотношение сил. Их же только пятеро. — Он пристально следил за событиями.
Между тем парни все плотнее обступали Сашу, и он был вынужден попятиться. В центре наседал парень в берете.
— Ты, фраер тухлый! Стоишь?
— Точно подмечено, — улыбнулся Саша. — Вы человек наблюдательный.
— А сейчас будешь лежать! — Медленно, значительно он вынул из кармана финку. Веселость с Сашиного лица мгновенно испарилась, глаза зло сощурились. Парни как по сигналу бросились на Сашу. Раздался мучительный стон, крик боли. Девушка вскрикнула, Геннадий невольно сделал шаг вперед. Но почти в ту же минуту все и окончилось. На ногах — один Саша Антонов, а вокруг в нелепых позах валялись все пять парней. Двое из них стояли на четвереньках, не решаясь подняться. «Берет» — на спине, широко раскинув руки, как убитый. Все произошло очень быстро: Саша встретил ударом снизу в подбородок «Берета», рубанул ладонью по шее нападавшего справа, ногой ударил в коленную чашечку левого и, сделав захват, перекинул через плечо четвертого, обрушив его на набегавшего пятого.
— Вот и верь вам после этого, — слегка вздрагивающим голосом, но вполне миролюбиво сказал Саша двум стоящим на четвереньках парням, чем-то очень похожим на побитых собак. — Говорили — потолкуем, а вы нате-ка, пожалуйста, драться. Нет, драться я не согласен! Вот мотопатрулю вас сейчас сдам. Это определенно.
Можно было подумать, что Саша нечаянно произнес таинственное заклинание из старых арабских сказок. Во всяком случае, всю компанию вдруг подбросило вверх, как единой пружиной, и не успел Саша хоть как-нибудь среагировать на столь стремительное исцеление, как парни улепетывали уже в ворота проходного двора, находившегося по меньшей мере в полусотне метров. И первым нырнул туда «Берет», только что не подававший признаков жизни.
— Эх, ты! — Саша изумленно глядел им вслед. — Покойнички-то мои... до чего шустрые!
Подошел он со сконфуженным видом, бормоча:
— Так себе сработал, на «троечку».
Девушка, закрыв ладонями лицо, плакала, Геннадий неловко топтался около нее, держа в руках носовой платок и не решаясь его предложить. Сделал Саше «глаза»: мол, что делать-то? Саша пожал плечами — по успокоению девушек он тоже не был специалистом. На всякий случай вступился:
— Ну, успокойтесь, девушка, что теперь-то плакать? Они теперь сами, наверное, в три ручья рыдают где-нибудь в сточной канаве. — Он старался говорить о них как можно обиднее, считая, что это должно понравиться девушке. Но та вдруг затрясла головой, не отрывая ладоней от лица, с трудом выговорила:
— Нет... не рыдают... не вышло здесь... к другим пристанут... Подонки... и трусы к тому же! Господи! Ходит же такая погань по земле! — Это она выкрикнула отчетливо, со злостью.
— Нет, сегодня они, пожалуй, не пристанут, — раздумчиво сказал Саша. — При всей моей недобросовестности им все же немного досталось...
— Что же ты? — укоризненно шепнул Геннадий. — Хотели без драки...
— Не беспокойся! На этот раз есть оправдывающий аргумент, — шепнул Саша. Он похлопал себя по карману, где лежала финка. — Повезло...
Самое удивительное поджидало ребят в финале этого инцидента. Когда, знакомясь, Таня назвала свою фамилию, друзья так и застыли. И было от чего: фамилия Тани оказалась... Чубарова!
Хождение по людям
Бутурлин Петр Степанович, 1933 года рождения, контролер пассажирских перевозок управления ГВФ. Дисциплинирован, морально устойчив, замечаний по службе не имеет. В прошлом — пилот 2-го класса, полеты оставил по состоянию здоровья...
Из характеристики П. С. Бутурлина, затребованной народным судом
Два последующих дня были набиты делами, что называется, под завязочку. Легко сказать: надо — значит, проверим. На практике это означало: надо объехать не меньше тридцати адресов, находящихся порой в самых противоположных концах города. А между прочим, подполковник, распорядившись проверить пассажиров, в машине друзьям решительно отказал. И, конечно, сделал это не без задней мысли, рассчитывая на личный Сашин выезд — прекрасную, бесшумного хода «Яву».
Сначала друзья собирались разделить адреса пополам, но Саша отверг это намерение как несправедливое: у Геннадия-то мотоцикла не было. Да и веселее ездить вдвоем, что ни говори.
В эти дни ребят можно было видеть то в солидной, благополучно-унылой конторе «ОблзерНостройпроект», беседующими с человеком средних лет в нарукавниках канцеляриста, то в ресторане «Плес» около тамошнего кумира — аккордеониста Дмитрова, то у дантиста-надомника Иванова.
Последним в их списке был Петр Степанович Бутурлин. И, направляясь к нему домой, в дачный поселок Шестереновка, ребята уже жалели, что не отправились прямо в аэропорт, на его службу. Пусть было бы дальше, но зато ехали бы хорошей асфальтированной дорогой, а не преодолевали то песок, то глину, то всякую проселочную грязь, поминутно соскакивая с седла и вытаскивая буксовавший мотоцикл.
— Угроблю! Непременно угроблю я тут свою «явушку», — ругался Саша, с трудом удерживая в равновесии фыркающую машину. — Это же пес знает что за дороги!
— «Жигули» купишь, — успокоил Геннадий. — Всем отделом будем приветствовать.
— Да? — на мгновение обернувшись, саркастически произнес Саша. — Между прочим, мои уважаемые родственники решили, что теперь при моей гигантской зарплате инспектора ОБХСС я живу как бог. Или как полубог, что, по мнению Остапа Бендера, было одно и то же. И соответственно считают, что вот эта керосинка — их последний взнос в дело моего становления.
Геннадий засмеялся.
— Я из самолюбия года два оставлял их в этом приятном заблуждении, но, кажется...
Мотоцикл окончательно забуксовал. Дальше ехать было немыслимо: на всю ширину улочки, вьющейся между сплошными изгородями и свесившимися через них кустами, разлилась лужа. Лишь сбоку, вдоль ограды, лепилась узенькая тропинка.
— Слезай с коня, джигит, приехали, — заявил Геннадий. — Пусти его пастись и топаем.
— Думаешь? — не сходя с седла, рассеянно спросил Саша, лихорадочно озираясь: он все же надеялся проехать. Убедившись, что пути действительно нет, он со вздохом заглушил мотор.
— Не упрут? — с тревогой сказал он, ставя машину на подставку.
— Вряд ли. Тут воров не любят. Да и близко, наверно. Видишь — уже шестьдесят восемь. — Геннадий показал на номер дома. — А то оставайся здесь, я один сбегаю.
— Еще чего! — сердито сказал Антонов и первым направился в обход лужи. — И чего люди забираются в такую дичь? Тоже мне, землевладельцы. Экономический противник — частный сектор. «Хычники».
Он указал на таблички, висевшие почти на каждой калитке: «Во дворе злая собака».
— Ну, конечно, «хычники», — возразил Геннадий. — Всякие есть: пенсионеры, инвалиды, больные. И вообще — любители.
Саша засмеялся:
— Знаем этих «любителей», — и кого-то зло передразнил: — «Клубнички, клубнички моей отведайте! Рубчик — кулечек, для сынков, для дочек. Налетай — подешевело...» Нет, в самом деле, ты кинь взгляд, старик.
Они стояли так, что им была видна почти вся эта кривая и густая улочка: на заборах — колючая проволока, всюду собачьи морды на предупредительных табличках, где-то в глубине дворов действительно слышалось звяканье цепей и глухое ворчание. Заборы — высоченные, добротные, как крепостные стены.
— Укрепления по последнему слову техники... средневековья, — негромко сказал Саша. — А вот и для нашей идеологии, — насмешливо заметил он, указывая на узкую щель в массивной калитке. Над щелью синей краской было выведено: «Для писем и газет». Ниже наклеены вырезанные заголовки: «Здоровье», «Работница», «Советский экран», «Пионерская правда».
![Сергей Бетев - Без права на поражение [сборник]](/uploads/posts/books/242828/242828.jpg)
